Каждое утро я пытаюсь просто позавтракать,
но домашняя фауна считает, что это коллективный ритуал делёжки любви и колбаски.
Таки да, я плачу налог на завтрак.
И, если честно, я даже перестала с этим бороться — просто принимаю как факт:
завтрак — это не про еду, это про распределение ресурсов между хвостатыми налоговыми инспекторами.
Я вообще-то просто пришла на кухню.
Сесть.
Сделать себе бутерброды.
Налить кофе.
Обычное человеческое утро.
Но в моей вселенной «обычное» — это фэнтези жанра «где-то между цирком, любовью и мелким вымогательством».
Первой материализовалась Шара.
Чёрная, круглая, вислоухая — как булочка на лапах, которую кто-то недоел и она обиделась.
Села прямо передо мной на стол, как контролёр, и смотрит своими огромными глазами:
«Ну давай. Я знаю, ты что-то принесла.
Ты всегда что-то приносишь.»
Машет лапкой — аккуратно, но в стиле «ты ж хорошая девочка, не жадничай».
Получает кусочек колбаски.
Закономерно.
Следом проявился Беня — рыжий философ.
Сел на подоконник так, как сидят люди, которые видели жизнь и не впечатлены.
Он смотрит на меня осуждающе.
Я вообще ничего ещё не сделала, а он уже считает, что могла бы и лучше.
Это кот, который любит кашку,
но не откажется от сыра
и будет смотреть как начальник отдела кадров:
«ну давай, покажи, что ты достойна работать в нашей компании».
Иногда, если медлить, он лапкой дотягивается до плеча —
очень нежно, без когтей —
и стучит: «эй. человек. внимание сюда. ты отвлеклась. у тебя есть обязанности.»
Шаманыч сегодня проспал.
Это вообще отдельная форма жизни:
кот, который знает всё,
но делает вид, что ему всё всё равно.
Спит так, что если бы дом рухнул — он бы проснулся только от того, что кусок стены мешает ему дышать.
Лея — младшая собака — это вихрь.
Она не приходит — она случается.
Прыгает, кружит, упирается в меня всем своим существом.
И когда она прижимается — это не просьба,
это акт веры, что мир добрый.
Она получает кусочек хлебушка с маслицем,
потому что когда собака прижимается,
у тебя просто нет шансов не дать.
Это закон.
Я, в принципе, пытаюсь научить её трюку Лёвы —
того бордера, который умеет выстелиться вдоль меня так,
что у меня внутри всё тихо.
Плотно, близко, тепло — как будто тебя укутали одеялом, которое дышит.
Это высшая форма собачьей магии.
Лея пока только разгоняется.
Бублик, конечно, тоже участвует.
Но у него амплитуда трюков:
или прыжки вертикально вверх бешеной пружинкой,
или «мы люди не местные» — лапки на стол, морда на краешке, взгляд как у маленького эмигранта:
«возьмите нас в вашу культуру, мы адаптируемся, честно».
И пока я это всё наблюдаю,
я понимаю: я не завтракаю.
Я обслуживаю очередь из тех, кого люблю.
Иногда на делёжку уходит половина еды.
Иногда — больше.
Иногда я такая: «сука, ну я же хотела два бутера».
Но рука сама отдаёт кусочек —
потому что вот он сидит передо мной, тёплый, живой, надеющийся.
И если посмотреть честно —
это же чистая любовь.
Они утром идут ко мне.
Потому что я — есть.
Не потому что голодные (ну ладно, тоже).
А потому что это ритуал стаи.
И я поняла:
Налог на завтрак — это не про еду.
Это про принадлежность.
Про то, что у меня есть своя маленькая вселенная,
которая по утрам и идёт ко мне —
к моей тарелке, моим рукам, моему теплу.
Да, иногда с наглостью.
Да, иногда с манипуляцией.
Да, иногда с вещаниями:
«мы пришли брать, а не отдавать».
Но всё равно —
это любовь.
Единственная форма любви, в которой никто не играет в благородство.
И если цена за это — половина моего завтрака —
пусть так.
Это один из немногих налогов, которые я плачу с удовольствием.
P.S. До Нового года осталось 42 дня.
А сегодня — 58-й день стодневки.
А здесь было вчера
налог на завтрак, дропсы, ирена берг, утренний ритуал, коты и собаки, домашние животные, смешные истории, завтрак с питомцами, вислоухие коты, бордер-колли, бублик собака, жизнь с животными, семейные утренние привычки, юмор про животных, домашний уют, ритуалы любви
